Многополярный мир: факторы трансформации. Вызовы и возможности. Часть I. Евразия

26.09.2024

Анализ глобального политического и экономического развития последнего периода свидетельствует о том, что сложившаяся международная система не отвечает интересам мирового большинства, а силы, претендующие на монополию в определении мироустройства, не справляются с этой задачей. В этой связи международное сообщество сталкивается с вызовом, связанным с необходимостью нахождения эффективных решений накопившихся системных глобальных проблем в условиях формирующегося многополярного мира.

Избежать опасного тупика глобального экономического, социально-политического и культурного развития мира можно только при создании конкурентной среды для выработки и реализации важнейших глобальных решений. Немаловажным условием также является комплексный
и всесторонний учет всех необходимых для сохранения и действительно устойчивого развития человеческой цивилизации факторов – от базовых ценностных, до новейших, связанных с современными технологиями.

Сегодня континент Евразия сам по себе является идеальной моделью для выработки новых, консенсусных правил и механизмов мироустройства.

Он включает в себя четыре особенно мощных военно-политических, финансово-экономических и культурно-исторических полюса (центра): Российскую Федерацию, Китай, Индию, Евросоюз, а также три важнейших культурно-цивилизационных центра – арабский, турецкий и иранский.

При поддержке России формируется также все более мощный внутриконтинентальный экономический центр в виде государств Центральной Азии, находящийся внутри других экономико-политических центров. Всестороннее партнерство и результативное взаимодействие между этими центрами на основе взаимоуважительного консенсуса, могут и должны стать успешной моделью современного мироустройства привлекательной для всех стран мира.

 

Международные отношения и военно-политические аспекты

 

Политическое и экономическое устройство современного мира претерпевает значительные изменения. На смену просуществовавшей четыре десятилетия двуполярной глобальной системе и периоду, фактически, единоличного лидерства США и их союзников приходит новый геополитический уклад, основанный на наличии ряда крупных игроков, достаточно влиятельных для того, чтобы сформулировать, а главное – реализовать геополитическое и экономическое устройства того или иного региона и, в конечном итоге, мира.

Как правило, под ведущими мировыми центрами силы подразумеваются «старые» полюсы влияния – США и Россия, союзный Вашингтону ЕС, многократно усилившийся за последние десятилетия Китай, Индия, Турция и Иран. Упомянутыми странами и объединениями не исчерпывается перечень игроков, имеющих значительный потенциал для продвижения своей повестки в глобальном масштабе: в Азии, Латинской Америке и Африке есть и другие набирающие силу акторы, но именно упомянутые центры наиболее серьезно влияют на сегодняшний военно-политический и экономический расклад в мире.

Различные центры по-разному утверждаются в качестве таковых и используют для этого доступные им способы. В частности, страны ЕС избрали логичную стратегию интеграции и сложения потенциалов. Китай за сравнительно недолгий срок прошел большой путь от статуса развивающейся страны до передовой державы, обладающей ВВП, сопоставимый с американским. Отчасти этот опыт сегодня стремится повторить Индия. Турция активно распространяет свое военно-политическое влияние на Ближнем Востоке, в Северной Африке, на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Иран, несмотря на сохраняющийся режим санкций, вплотную приблизился к «ядерному порогу» и умело управляет «прокси-силами», реализующими его интересы в ближневосточном регионе.

Одна из основных причин формирования многополярности заключается в том, что претензии Вашингтона на гегемонию все менее отвечают его реальным возможностям и явно расходятся с интересами целого ряда стран, стремящихся воспользоваться преимуществами современного мира, такими как глобализация и взрывное развитие технологий. В складывающихся обстоятельствах игнорировать позиции набирающих силу новых держав и объединений объективно уже невозможно.

Иными словами, многополярность также можно описать как перераспределение военно-политических и экономических ресурсов: уходящий мировой лидер – США, их постепенно утрачивает, а усиливающиеся конкуренты Вашингтона наращивают.

Принципиальное отличие многополярного от одно- и двуполярного устройства мира заключается в том, что по причине усиления новых центров возможности влияния на них извне будут снижаться, будет происходить все более четкая «регионализация» военно-политических вопросов.

Новые центры смогут более эффективно бороться за независимость от других, даже более влиятельных игроков, и за возможность проводить собственную политику. Эти процессы уже происходят, однако в настоящее время они лишь набирают обороты, открывая для всех участников как дополнительные возможности, так и, безусловно, создавая новые вызовы.

Сама по себе многополярность не может рассматриваться ни как гарантия мира и гармонии, ни как причина эскалации конфликтов. Прежние модели международного устройства, которые называют многополярными, не предотвратили крупнейших военных конфликтов, в том числе обеих мировых войн. Этот исторический опыт, несомненно, требует учета при осмыслении и конструировании институтов многополярного мира.

При этом, как показывает опыт, нарастание напряженности в мире возможно при любой глобальной конфигурации. В период, начиная с окончания Второй мировой войны и до «перестройки», СССР и США – центры двуполярного мира – как минимум однажды оказывались на грани прямого ядерного столкновения («прокси-столкновения» с использованием неядерных вооружений происходили неоднократно). Однополярная система обозначила принципиальную враждебность принципу многосторонности в международной политике. Постсоветский период гегемонии Вашингтона сопровождался неуклонным ростом конфликтного потенциала в мире, периодически выливаясь в такие трагедии, как бомбардировка Сербии, кровавые войны на Ближнем Востоке, в Северной Африке и в Афганистане. Позитивный опыт интеграционных процессов, связанный с первыми этапами европейской экономической интеграции, оказался дискредитирован и частично разрушен последующим встраиванием, по сути, колониальных, имперских практик в стратегию внутреннего и внешнего развития Евросоюза, что проложило дорогу к подчинению его политики задачам и интересам НАТО и США как лидера НАТО.

Многополярная система же позволит вернуть суверенным государствам возможность выбора, реализовать потенциал всех государств создавать политические, социальные, экономические инновации.

 

Ценности и культура

 

Дискуссии о мировом устройстве прошлого, настоящего и будущего часто сосредоточены на таких понятиях, как политические интересы, военные и экономические ресурсы. Тем не менее, как двуполярное, так и однополярное мироустройство имели исключительно мощную идейную, идеологическую, ценностно-культурную составляющие. Представляется, что еще большее значение ценности и культура будут иметь в процессе оформления будущего многополярного миропорядка.

Отчасти это прямое следствие демографических и экономических процессов, отчасти – реакция суверенных государств на предыдущие и текущие действия государств Запада и подконтрольных им корпораций по унификации культурной жизни разных стран. Вслед за существенной долей унификации в области материальной культуры эти процессы обезличивания и разрушения начали затрагивать духовно-культурную жизнь и именно на этом этапе стали восприниматься как экзистенциальная угроза.

Запрос на сохранение цивилизационно культурного многообразия современного мира имеет более глубинный характер, чем просто реакция на внешние вызовы, и ответом на этот запрос может быть только формирование многополярного мира.

Кроме того, вопрос о том, как будут строиться отношения в условиях многополярного мира, не менее важен, чем вопрос о том, какие конкретно государства или объединения государств станут его полюсами в ближайший период.

Новый этап развития международных отношений будет связан с более тесным взаимодействием разных цивилизационно-культурных общностей в силу дальнейшего развития социально-экономических процессов, обычно объединяемых термином «глобализация» и опирающихся на развитие транспортных, информационных, коммуникационных технологий, ведущих к уплотнению контактов между экономиками и расширению миграционных процессов.

Если в прошлом было возможным представлять себе каждый из будущих полюсов, центров как нечто сравнительно однородное в культурном плане, и соответственно, достаточно резко отличающееся от других полюсов, то в настоящее время большинство субъектов международных отношений, государств и объединений государств, которые выступают кандидатами на роль будущих полюсов или выполняют функции центров притяжения уже сейчас – включают в себя представителей разных культурно-цивилизационных и конфессиональных традиций. В ряде случаев это явление – результат многовековых исторических процессов, объединивших представителей разных национальностей и конфессий, в других случаях – результат недавних миграционных процессов.

Соответственно, межцивилизационное, межкультурное
и межконфессиональное взаимодействие в многополярном мире становится не только ключевым фактором международных отношений, но и особым фактором внутренней политики субъектов-полюсов.

Как в международном, так и во внутриполитическом плане многообразие сценариев такого взаимодействия в конечном счете можно свести либо к вектору нарастания конфликтов, либо к вектору налаживания диалога. 

Идеи конструирования «плавильных котлов» по когда-то разрекламированной американской модели не достигли (также разрекламированного) результата даже в пределах самих США; признания ведущих европейских политиков в провале политики мультикультурализма в Европейском союзе стали хрестоматийными. 

Эти примеры политического курса, в конечном счете направленного на формирование новой общности без учета исторически сложившихся традиций привели не к переосмыслению ошибок, а к усилению принуждения в «интеграционной» политике ведущих стран Запада. Знаменем этого курса, как для сторонников, так и противников, зачастую выступают меры пропаганды и внедрения тех «ценностей» (псевдоценностей), которые можно определить как антисемейные, антитрадиционные, антиконфессиональные. 

В такой стране, как Франция, они по факту пропагандистски подаются как продолжение республиканской секулярной традиции, при том, что таковыми не являются. Для Европейского союза требование пропаганды и внедрения подобных псевдоценностей является непременным условием углубления взаимодействия с третьими странами; требуемый масштаб внедрения увязан со статусом отношений третьих стран с Европейским союзом. В данном случае, по крайней мере отчасти, речь идет о новом издании западной колониальной политики, политики разрушения исторических традиций, при этом перенесенных и во внутриполитическую сферу. Принципиальное отличие от колониальной политики Запада прежних эпох заключается в том, что вместо уничтожаемых исторических традиций колонизуемым общностям (а в данном случае в их число входят и «старые» граждане, коренные жители западных стран) предлагается, по сути, идейный вакуум.

Подъем движений, выступающих за традиционные ценности, в ряде стран коллективного Запада отражает растущее осознание этого факта гражданами соответствующих стран, однако из этого напрямую не следует, что элитами будет выполнен этот общественный запрос. Новая консервативная волна все еще гораздо больше является фактом общественных настроений, чем фактом государственной политики в США и Евросоюзе, хотя мобилизующая сила социального консерватизма в широком понимании этого термина, безусловно, возрастает. Однако, как во времена, например, президентства Рейгана в США, эта мобилизующая сила может остаться прежде всего электорально-политическим фактором, при том, что реальное направление политического курса будет принципиально иным.

В чем-то сходным, но на другом политическом фланге американской и европейской политики, являются их кампании XXI века, внешне направленные против культурного и институционального наследия американского и европейского расизма, но фактически способствующие укреплению расистских представлений, углублению культурных и политических расколов, провоцированию новых конфликтов не только в странах ведения кампаний, но и во всем мире.

Наиболее опасный пример попытки заполнения идейно-культурного вакуума имеет место в ряде стран Центральной и Восточной Европы, где при поддержке западных партнеров культурно-ценностные составляющие их советского (социалистического) периода истории были заменены идеями предвоенного и военного периода, то есть периода действий в русле гитлеровской политики. Первоначально воспринимавшиеся рядом экспертов как явление регионального порядка, явление преходящее по своему характеру, этот преступный с точки зрения истории пересмотр прошлого вышел на принципиально новый уровень в силу консолидированной западной поддержки подобных настроений.

Этот все еще глобально недооцененный фактор наносит наиболее серьезный удар по всей системе ценностей, на которых базировалось и все еще базируется международное право. Вызовы и угрозы, связанные с признанием странами Запада «нормальности» нацистских настроений и симпатий и вытекающей из этого политики, требуют первоочередного внимания в процессе становления многополярного мироустройства.

Более искренний и последовательный подход к защите традиционных ценностей наблюдается в странах, которые все чаще определяют как «глобальное большинство», долгосрочные стратегические интересы которых совпадают или близки видению, отраженному в документах ОДКБ. Это связано прежде всего с тем, что защита традиционных ценностей в данном случае напрямую связана с защитой ценностей государственного суверенитета. Для стран Запада источник навязывания псевдоценностей — их собственные правительства, для большинства других стран в этом качестве выступают внешние силы. Это, возможно, один из самых ярких примеров попыток сторонников однополярного мира как можно дольше сохранить мир таковым, попыток отрицать принципы и ценности равенства, принципы и ценности государственного суверенитета, попыток воссоздать старую колониальную систему – с теми же государствами Европы и Америки во главе – в новом формате.

Именно поэтому в интересах мирового сообщества – приложить все усилия для формирования системы равной и неделимой безопасности, взаимовыгодного, равноправного сотрудничества и развития. Исторический опыт государств ОДКБ, государств региона Севера Евразии, в данном контексте является исключительно востребованным. Однако практическая реализация этого опыта в глобальном масштабе будет зависеть, во-первых, от ситуации на постсоветском пространстве, и во-вторых, от развития таких форматов, как формат БРИКС.

Несмотря на определенную дискредитацию понятия «общечеловеческие ценности», у мира нет иной альтернативы, кроме формирования и укрепления набора (комплекса) ценностей – восстановления и обновления системы международного права – способных объединить приверженцев разных культурных традиций, способных создать основу
для развития устойчивого и безопасного многополярного мира, ориентированную на диалог и сотрудничество государств и цивилизаций.

Добротной основой для нее может стать инициированная белорусскими экспертами хартия многополярности и многообразия в XXI веке.

 

Вызовы переходного периода

 

Перераспределение военно-политического и экономического влияния априори чревато ростом конфликтного потенциала в мире. Это обстоятельство заслуживает особого внимания в связи с тем, что на статус самостоятельных центров, среди прочих, претендуют страны с непростым политическим устройством и имеющие неразрешенные внутренние и внешние конфликты. Открытыми остаются принципиальные вопросы, в том числе: как в новых условиях будут развиваться внутриполитические процессы в этих странах, какие силы придут к власти, как будут складываться отношения между различными центрами, а также между центрами и соседними с ними странами. Это особенно важно в свете того, что сторонами накоплены большие арсеналы мощных вооружений и постоянно совершенствуются методы ведения классических и гибридных войн.

Сегодня можно констатировать, что процесс смены формаций проходит весьма непросто и уже ознаменовался резким ростом напряженности в отношениях США и ЕС с одной стороны и Россией, Китаем и Ираном с другой. Все три указанные страны, в той или иной форме, иначе вовлечены в противостояние с государствами Запада. В зоне особого риска оказываются небольшие и средней величины страны, расположенные между центрами, которые, укрепляясь, будут стремиться выстроить барьеры на пути распространения влияния конкурентов. Они все чаще будут сталкиваться с проявлениями политического прозелитизма – попытками более крупных игроков «переманить» их под свой флаг.

Помимо этого, возникшими лакунами в области международной безопасности стремятся воспользоваться различные деструктивные объединения – экстремистские, преступные группировки, перед которыми рассогласованность действий государств и международных институтов открывает дополнительные возможности. Они и далее будут создавать целый комплекс вызовов и угроз для государств евразийского региона — от незаконного оборота наркотиков до вооруженных вторжений. Фактически, не были успешными все попытки нейтрализовать риски, исходящие с территории Афганистана. Еще недавно основной опасностью для мира и стабильности на Среднем Востоке считалось движение «Талибан».

Однако сейчас на севере страны закрепились террористические группировки, родственные ИГИЛ, представляющие для соседей неизмеримо большую опасность. Ряд государств взял курс на сотрудничество с талибами, в то же время, позиции радикалов в стране продолжают оставаться весьма значительными. Более того, последние события демонстрируют их способность совершать преступления далеко от мест базирования.

Также следует учитывать, что действующая международно-правовая база ориентирована на прежние политические реалии и стремительно устаревает. Сегодня мало кто в мире оспаривает необходимость «перезапуска» системы ООН как глобального института, а также ОБСЕ, что подразумевает задачи, связанные с согласованием новых принципов взаимодействия. Однако в текущих условиях шансы такой инициативы на успех крайне малы в связи с тем, что взгляды крупных акторов по многим актуальным вопросам значительно расходятся.

В современном мире есть примеры успешных объединений с участием держав, претендующих на серьезное влияние (в первую очередь, ШОС и БРИКС). Опыт их функционирования можно рассматривать как модель взаимодействия в формирующемся мире, которая представляется весьма многообещающей. Вместе с тем, эти объединения пока не успели набрать достаточную силу и динамику, и полное раскрытие их потенциала – вопрос будущего, скорее всего, недалекого. Кроме того, в их состав не входят ни США, ни страны ЕС, без которых геополитическую картину нельзя считать полной.

В любом случае, создание новой, отвечающей реалиям времени международно-правовой системы, будет означать необходимость по многим вопросам договариваться практически «с нуля», поэтому уровень стабильности в мире будет в большой мере зависеть от готовности сторон к конструктивному диалогу.

 

Перспективы евразийских политических процессов
в контексте формирования многополярного мира

 

Как было отмечено, происходящие сегодня геополитические процессы сложны и многофакторны, а в ряде случаев, противоречивы. Их исход зачастую сложно спрогнозировать, и на сегодняшний день остается много открытых вопросов. В частности, в контексте евразийской тематики нет полной ясности относительно того, каким будет вклад таких ключевых региональных структур, как ОДКБ и ЕАЭС, в формирование многополярного мироустройства.

Оценивая перспективы развития происходящих процессов в евразийском регионе следует иметь в виду, что ОДКБ и ЕАЭС – это основанные на военно-политических и экономических реалиях, гибкие форматы взаимодействия государств-участников. Принцип консенсуса остается основой функционирования организаций и сомнению никогда не подвергался.

За время существования в их рамках совместными усилиями были созданы наработки, которые можно характеризовать как «работающие» механизмы координации усилий и совместной защиты целого спектра интересов входящих в них стран, причем в будущем потребность в них будет возрастать.

Значение эффективного и надежного партнерства не нуждается в оценке, это и так очевидно. В сегодняшнем турбулентном мире такое партнерство может рассматриваться как одно из необходимых условий устойчивого развития государств. При формировании и для дальнейшего успешного функционирования жизнестойких региональных структур важнейшим фактором служит географический (он означает более удобную логистику, общность традиций и ценностей, часто, возможность общаться на одном языке, наличие социальных связей и т.д.). В этом смысле географическая и ментальная близость стран является неоспоримым аргументом в пользу дальнейшего сближения.

Страны-союзницы различны по своему политическому устройству и географическому положению. По-разному складывается их диалог, тем не менее совокупно они образуют объединение, способное проводить скоординированную политику и эффективно защищать коллективные интересы. Например, Беларусь, расположенная между Россией, Украиной и странами ЕС, неоднократно подтверждала свой геополитический выбор, поддерживая Москву. В сочетании с нахождением в Союзном государстве это означает четкую ориентацию на сохранение и развитие союзнических отношений с Россией.

В силу известных обстоятельств Армения объявила о «заморозке» участия в ОДКБ (при этом руководство республики делает акцент на продолжении участия в ЕАЭС) и предпринимает усилия для сближения с другими глобальными центрами силы. Однако анализ деятельности Вашингтона и Брюсселя на постсоветском пространстве ясно показывает, что ожидания от взаимодействия с ними, как правило, оказываются сильно завышенными. По этой причине достаточно высока вероятность того, что Ереван со временем пересмотрит принятое решение. В любом случае, Россия останется важным участником процессов на Южном Кавказе.

В центральноазиатском регионе наиболее активно в евразийских процессах участвуют Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан. Отношения этих стран с Россией развиваются весьма конструктивно. При этом, в контексте обсуждаемой темы важно учитывать близость и возможности Китая, а также (хотя и в меньшей степени) Ирана и Турции. Как уже было отмечено, основной угрозой безопасности в регионе остается территория Афганистана, с которой в Центральную Азию направляются наркотики, проникают боевики и вербовщики местных жителей в экстремистские группировки. В силу этого принципиальную важность обретают меры, способные обеспечить надежную защиту стран региона от этих вызовов. В этой связи особого внимания заслуживает разработанная в формате ОДКБ Целевая межгосударственная программа по укреплению таджикско-афганской границы.

Все большее число экономистов утверждает, что геоэкономический потенциал Центральной Азии задействуется не в полную силу и, в целом, значительно недооценен. Основная проблема заключается в том, что регион не имеет выхода к мировому океану и не располагает развитой транспортной инфраструктурой. Расширение взаимодействия с Москвой для стран региона будет представлять реальные и ощутимые перспективы участия в качестве важнейших партнеров в будущих стратегических торгово-транспортных коммуникациях – восток-запад (Китай-Европа) и север-юг (Россия-Индийский океан).

Имея в виду перспективы укрепления стран региона, входящих в партнерские структуры в качестве влиятельных составных одного из формирующихся центров глобального влияния, важно учитывать, что Россия, Беларусь, страны Центральной Азии и Южного Кавказа традиционно были связаны друг с другом. Тем не менее, говоря об исторических связях, важно избегать концентрации лишь на прошлом и видеть факторы, которые будут способствовать укреплению взаимовыгодного сотрудничества между странами в перспективе.

Безусловно, работа в партнерстве предполагает для России и ее союзников дополнительные возможности. Имея общее население свыше 200 млн. чел. и совокупную территорию более 20 млн кв. км, сторонам будет проще продвигать собственные интересы на мировом треке.

Также сотрудничество в масштабных проектах с участием России предполагает, с точки зрения безопасности, наличие для союзников надежного «ядерного зонтика», доступ к рынкам рабочей силы, капиталов, товаров, а также возможность, жить и работать на огромных территориях без излишних административных и таможенных процедур.

В рамках действующих в евразийском регионе многосторонних структур проработаны вопросы взаимодействия практически во всех сферах межгосударственных отношений. Налажен механизм регулярных политических консультаций по всему спектру международно-политических вопросов, на плановой основе проводятся совместные учения вооруженных сил и органов правопорядка, поддерживается высокий уровень военно-технического сотрудничества, созданы условия для взаимодействия в экономической и научной сферах. Не ставится задача стать противовесом какой-либо организации или стране, а факт формирования единого военно-политического и экономического пространства не противоречит идее активного сотрудничества с другими центрами силы.

В период складывания новой глобальной архитектуры, предполагающей изменение схемы перераспределения ресурсов и влияния, особую важность для государств обретают задачи, связанные с сохранением безопасности, стабильности, а также экономического развития. Один из способов добиться этого — быть частью эффективной системы, позволяющей решать эти вопросы в коллективном формате.

 

Часть II.

 

Доклад подготовлен экспертами общественно-политического издания Союзники.ОДКБ совместно с Центром социально-консервативной политики

 

Фото взяты из открытых источников