О непростой ситуации в армяно-российских отношениях, об углубившемся конфликте в российско-азербайджанских отношениях, а также о том, как будет развиваться ситуация на Южном Кавказе в целом, рассказывает главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, президент Научного общества кавказоведов, д.и.н. Александр Крылов.
За последние три года БРИКС кардинально изменилось, и существует мнение, что эти изменения грозят снизить его гибкость и способность решать глобальные проблемы. Внутри объединения вследствие его возросшей разнородности существуют разные точки зрения, в том числе по поводу украинского конфликта и ситуации в Газе. Это, пусть не напрямую, признается и на официальном уровне. О вызывающих споры вопросах с дружественными странами упоминал министр иностранных дел России С. Лавров в июне, хотя и в контексте того, что баланс интересов всегда найти возможно. Кроме того, по словам С. Рябкова, «БРИКС удается, даже несмотря на существенное расширение, избегать негативного, разрушительного, пагубного влияния определенных двусторонних проблем, с которыми отдельные члены БРИКС сталкиваются в отношениях между собой, на работу объединения в целом».
По одной из популярных версий, распространившихся в сети, главная причина конфликта Азербайджана с Россией заключается в том, что российская армия начала систематические удары по Кременчугскому НПЗ на Украине, который до недавнего времени оставался одним из крупнейших центров производства нефтепродуктов в стране, на который сырье поставляет Азербайджан. Обнаружилась и другая азербайджанская собственность на Украине – мобильный оператор Vodafone и месторождение титана, принадлежащее NEQSOL HOLDING, совладельцами которой выступают инвесторы из Великобритании. Звонок Зеленского Алиеву в разгар кампании по разгрому российского «Спутника» отчасти подтверждает эту теорию.
Для обычного российского человека Центральная Азия – это трудовая миграция и опасность религиозного радикализма, с ужасными последствиями которого мы уже сталкивались. Туристический поток в регион хотя и усиливается, но все равно не настолько велик, чтобы влиять на это восприятие. Однако сейчас в Центральной Азии происходят изменения, масштаб и важность которых не стоит недооценивать.
Дональд Трамп всегда был страстным критиком курса на «бесконечные войны». Но они всё же его нагнали, и вот 47-й президент присоединяется к Израилю и требует безоговорочной капитуляции от Тегерана. В чём сила израильского лобби, хотели ли США вообще ввязываться в эту войну и могут ли они ещё хоть как-то влиять на Израиль, Фёдору Лукьянову в интервью рассказал доцент Кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО МИД России Максим Сучков.
Итак, ракетно-бомбовый удар США по трем ключевым атомным объектам Ирана все-таки нанесен. Со времени акции по устранению иранского генерала Касема Сулеймани в январе 2020 года Тегеран и Вашингтон никогда не были так близки к масштабному прямому вооруженному противостоянию друг с другом. Конечно, теперь очень многое зависит от иранской реакции на действия США. Здравый смысл подсказывает, что в сложившихся обстоятельствах Тегерану стоило бы проявить максимальную сдержанность в ответных действиях, как это было и пять с половиной лет назад. Иранскому руководству сегодня жизненно важна передышка, хотя бы временный «брестский мир» — нужно собраться с силами и не допустить внутриполитической дестабилизации на фоне негативных для Ирана сдвигов в балансе сил на Ближнем Востоке после 7 октября 2023 года. Но хватит ли у иранских лидеров политической воли, чтобы переступить через уязвленную национальную гордость и возобновить переговоры с Вашингтоном с заведомо более слабых позиций?
Каким может быть постзападный мир? Какое место займёт в нём Европа, забывшая страх? Какова истинная цель США в развязывании и поддержке конфликта вокруг Украины? Стоит ли России бояться Китая? Почему не стоит разрушать старые институты, а лучше параллельно строить новые? Как российская традиция высокого интернационализма, культурной и этнической открытости может повлиять на новый миропорядок? Каковы перспективы Большой Евразии? На эти вопросы отвечает Сергей Караганов.
Видимо, нынешнюю войну Израиля против Ирана можно считать частью переговорной стратегии Соединённых Штатов – они бомбят, но не своими силами, а силами своего союзника в регионе. О том, как повлияли полвека санкций на Иран, что будет с «ядерной сделкой» и ядерной программой Исламской Республики, Фёдору Лукьянову рассказал Иван Тимофеев, генеральный директор Российского совета по международным делам, в интервью для передачи «Международное обозрение».
Одной из основных проблем в отношениях Ирана и России в постсоветскую эпоху является значительное влияние на них «американской переменной». Очевидны упадок связей Москвы с Тегераном в периоды тесных отношений с Вашингтоном, например, во время «перезагрузки» (при Медведеве и Обаме), и укрепление связей с Тегераном в периоды напряжённости, например, после начала военной операции на Украине. С иранской стороны всякий раз, когда возникали дискуссии об улучшении отношений с Западом (например, после подписания СВПД), появлялись признаки желания дистанцироваться от России. И наоборот, всякий раз, когда нажим на Иран усиливался (например, при реализации стратегии «максимального давления» во время первого срока Трампа), сближение Ирана и России становилось интенсивнее.
VERELQ побеседовал с директором Центра российских исследований Ереванского государственного университета, координатором Евразийского экспертного клуба, политическим аналитиком Арамом Сафаряном об итогах визита председателя Совета Федерации Федерального Собрания РФ Валентины Матвиенко в Армению.
Евразийское понимание безопасности отражает подход стран мирового большинства к перезагрузке международных отношений без глобального военного конфликта. Однако евразийскому концепту, безусловно, придётся и далее конкурировать с евроатлантическим проектом, что не исключает возможное сопряжение и сосуществование двух архитектур безопасности и развития в будущем, пишет Виталий Стаховский, заместитель директора Белорусского института стратегических исследований.
Подписание мирного договора между Арменией и Азербайджаном затягивается, хотя стороны, казалось бы, пришли к соглашению по тексту документа. Официальный Ереван заявляет о готовности не только подписать договор, но и внести изменения в действующую Конституцию в случае, если Конституционный суд признает договор не соответствующим Основному закону страны. Однако Баку такое обещание не удовлетворяет, и он требует выполнения выдвинутых армянскому руководству условий, без которых ставить подпись под документом не намерен. Армянские эксперты считают, что Азербайджан умышленно срывает переговоры, чтобы принудить Ереван к новым уступкам, однако даже в случае выполнения армянскими властями всех требований азербайджанской стороны вероятности нового вооруженного конфликта не исключают. Более того, за действиями Баку усматривают далеко идущие планы Анкары по расширению своего влияния в регионе.
Второй раунд российско-украинских переговоров в Стамбуле оказался еще короче и так весьма непродолжительного первого раунда и свелся к обсуждению преимущественно гуманитарных проблем. Те, кто надеялся на существенное продвижение вперед в направлении полного прекращения огня и тем более политического урегулирования конфликта, наверняка были разочарованы.
Российский политолог, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, доктор исторических наук Александр Крылов и специалист по постсоветскому пространству Кирилл Кривошеев прокомментировали Armenia Today визит главы МИД России Сергея Лаврова в Армению, а также сообщение в СМИ о назначении первого замруководителя администрации президента РФ Сергея Кириенко куратором российско-армянских отношений.
После долгого перерыва глава МИД России Сергей Лавров с рабочим визитом прибыл в Ереван. В интервью директор Центра российских исследований Ереванского государственного университета, координатор Евразийского экспертного клуба, политический аналитик Арам Сафарян проанализировал итоги этого визита.
Постояв с кислой миной на Красной площади 9 мая, Никол Пашинян отбыл туда, где улыбка никогда не сходит с его гладко выбритого лица – в Европу. 16 мая в столице Албании Тиране состоялся VI саммит Европейского политического сообщества (ЕПС), антироссийской площадки, созданной в мае 2022 года по инициативе французского президента Эммануэля Макрона для выработки единой стратегии Европы в области политики и безопасности.
Трамп назвал полное и немедленное прекращение огня между Индией и Пакистаном дипломатической победой США. Но американская дипломатия часто отдаёт приоритет краткосрочным целям. Так что непонятно, действительно ли Вашингтон сыграл решающую роль в достижении договорённостей или просто извлекает выгоду из событий, сформировавшихся благодаря прямым контактам между Нью-Дели и Исламабадом.
Сорок лет назад к власти в СССР пришёл новый генеральный секретарь – Михаил Горбачёв. Поначалу осторожные шаги во внешней политике сменились «новым внешнеполитическим мышлением» – стремительной сменой курса и приоритетов на международной арене. Правление Горбачева положило конец холодной войне, вместе с которой вскоре ушёл в прошлое и Советский Союз. Станет ли Трамп новым Горбачёвым? Как далеко он способен зайти? И насколько может измениться Америка в результате его президентства? Об этом пишет Иван Тимофеев, программный директор Валдайского клуба.
Журнал «Стратегии Развития» взял интервью у депутата парламента Армении от Республиканской партии Тиграна Абрамяна о политической ситуации в стране, региональной безопасности и динамике отношений между кавказскими государствами и их соседями.
Если на атаку решится Израиль, Иран нанесёт сильный ответный удар, и израильтяне окажутся в проигрыше. Если удар нанесут американцы, иранцам придётся ответить ударом по Персидскому заливу, а от государств Залива зависит состояние мировой экономики. О настроениях в Америке и в мире, о предстоящих тёмных временах и о том, какое будущее нас ждёт, Фёдору Лукьянову рассказал профессор Тегеранского университета Мохаммад Маранди в интервью для программы «Международное обозрение».
Стратегическая неопределенность – текущее состояние армяно-российских отношений
Чего ждать от саммита БРИКС в Бразилии
Азербайджан выбрал конфликт
Но все-таки стоит признать, что конфликт между Азербайджаном и Россией начался гораздо раньше и связан он не столько с негативными событиями в двустороннем диалоге, как, например, крушение Embraer E-190 под Актау, сколько с утратой азербайджанским руководством чувства реальности.
Россия смотрит на Центральную Азию без иллюзий
Война для обустройства «прекрасного американского сада»
Инерция эскалации и логика здравого смысла
Постзападный мир: как обеспечить развитие и безопасность для всей Евразии
Война Израиля против Ирана – часть переговорной стратегии Трампа?
Москва, Вашингтон, Тегеран – кого считать переменной?
Валентина Матвиенко убеждена, что нет кризиса в российско-армянских отношениях
Евразийский подход к системе международной безопасности: взгляд из Белоруссии
Мирный договор Еревана и Баку в «техническом» тупике. А за «спиной» – Турция
Время ожидания
«Стадия стратегической неопределенности» и «демонстрация силы»: эксперты оценили итоги визита Лаврова в Ереван
Сохранить темп нового развития армяно-российского сотрудничества
Европейский поводок на шее Пашиняна становится туже и тянет его к конфликту с Россией
Американское посредничество и хрупкое перемирие в Южной Азии
Трамп и Горбачёв: постигнет ли США участь СССР?
Тигран Абрамян: Евросоюз никогда не заменит ЕАЭС для Армении
Иран, две Америки и тёмные времена