Гагик Арутюнян: Российско-Армянское сотрудничество и Турецкий фактор
18.05.2011
Азербайджан – турецкий «форпост» на постсоветском пространстве. В то же время сдерживание турецкой экспансии крайне важно с точки зрения национальных интересов не только Армении, но и России. Это обусловлено следующими факторами. Применяя политтехнолоогию «одна нация, два государства», Турция и Азербайджан наладили тесное сотрудничество. Такой формат весьма удобен для обеих сторон, поскольку позволяет проводить гибкую и многостороннюю политику, особенно учитывая обстоятельство членства Азербайджана в СНГ. В этом контексте Азербайджан выступает как «форпост» Турции на постсоветском пространстве (можно сказать, что Азербайджан – «троянский конь», подаренный Турцией России) как на Южном Кавказе (не только в конфликтах, связанных с Арменией, но и в контексте увеличения турецко-азербайджанского влияния на Грузию), так и в Центральной Азии и в самой России – на Северном Кавказе и в областях с тюркоязычным населением. В частности, Азербайджан является для Турции транзитной территорией, по которой в Россию «импортируются» терроризм и сепаратизм. Нынешнее обострение межцивилизационных отношений усиливает эту тенденцию, что мы и видим на практике: зона нестабильности в некоторых регионах России неукоснительно расширяется. Не случайно, что, по прогнозам руководителя организации STRATFOR Джорджа Фридмана, в будущем граница между Россией и Турцией может проходить по Северному Кавказу, а подобные прогнозы являются производными от генеральных стратегических замыслов.
Кстати, в контексте азербайджано-турецких действий нужно рассмотреть также проявления межнациональной нетерпимости в России. Полагаю, что Армения и армянские общины со своим многовековым опытом общения с исламским миром (эти традиции продолжаются сегодня – на примере армяно-арабских и, в частности, армяно-иранских положительных и конструктивных взаимоотношений) могут сыграть положительную роль в этом вопросе.
Отметим также, что Азербайджан содействует осуществлению турецких политических, идеологических, экономических (в частности, в сфере энергетики) и военных программ также в других регионах, например, известных проблемах по Северному Кипру.
Роль Турции в многополярном мире. Как известно, Турция не ограничивается увеличением своего присутствия в странах, находящихся в зоне традиционного влияния России на постсоветском пространстве. В современной Турции бурное развитие переживают экспансионистские и реваншистские идеологии – неоосманизм, неопантюркизм и панисламизм. Такой радикализации идеологии не в последнюю очередь способствуют экономические успехи, без которых ныне трудно представить осуществление идеологически экспансионистских постулатов. Сегодня экономика этой страны (несмотря на совсем недавние тенденции спада) по своим масштабам занимает 16-ое место в мире и, согласно некоторым прогнозам, в обозримом будущем может даже войти в первую десятку.
Как бы там ни было нужно констатировать, что притязания Турции резко возросли, она стремится приобрести статус глобального «актора». Ее уже нельзя воспринимать как страну, находящуюся под строгим контролем США и НАТО и осуществляющую лишь их военно-политические планы. Это последнее обстоятельство не всегда адекватно воспринимается частью российской политической элиты, которая мотивирует укрепление своих отношений с Турцией (за исключением чисто экономических соображений) необходимостью ее «увода» от США и НАТО и вовлечения в сферу российского влияния. Впечатление таково, что эта часть российской политической элиты в каком-то смысле руководствуется присущей советскому периоду геополитической логикой. Между тем в этой сфере нужно учесть следующее.
Безусловно, турецкому фактору Запад (главным образом США), как и прежде, придает более чем большое значение, равно как и Турция продолжает придавать важность своим отношениям с Западом. Однако, в отличие от эпохи Холодной войны, в современном многополярном (или, согласно некоторым аналитикам, «бесполярном») мире эта страна воспринимается Соединенными Штатами уже не как «барьер» против России, а, скорее, как лидер исламского мира (некоторые части которого, как уже отмечалось нами, расположены в той же России и тем самым представляют серьезную опасность для нее). Отметим также, что западные программы по использованию Турции как «барьера», пожалуй, актуальны и сегодня, но уже в плане противостояния возможной китайской экономической и военной экспансии.
Турция как модель для исламского мира. Протекающие сегодня в арабском мире известные развития почти неизбежно приведут к перекройке (по крайней мере, в плане политического контента) геополитической карты так называемого Нового Ближнего Востока. Ясны и те тенденции (которые, кстати, представлены в докладе программно-прогнозной направленности Совета национальной разведки и европейского института безопасности «Глобальное управление 2025г.»), что в результате этих развитий регион, особенно в цивилизационном смысле, в некоторой степени изолируется от «остального мира», и там сформируется, если можно так сказать, «уникальный исламский мир». В этом мире Турция, согласно нынешним западным политологическим представлениям, должна будет играть особую роль, поскольку турки смогли хотя бы в какой-то степени совместить светскую демократию и исламские религиозные традиции. Т.е. нынешняя турецкая модель развития считается – особенно Соединенными Штатами – довольно привлекательной.
Пожалуй, не случайно, что протекающие на Новом Ближнем Востоке развития политической исламизации в плане содержания напоминают то, что произошло в Турции, когда к власти пришли умеренные исламисты Реджепа Эрдогана. Добавим также, что политическая технология «умеренных исламистов» базируется на проекте корпорации RAND «Организация умеренных исламских сетей». Т.е. есть основания утверждать, что нынешние представления о роли Турции, в частности, как «координатора» исламского мира, не только исходят из сложившейся ситуации, но и являются результатом предварительных стратегических разработок.
В связи с вышеизложенным отметим также, что происходящие в арабском мире изменения и возможный рост турецкого влияния на Новом Ближнем Востоке (как это следует, например, из развитий в Ливии, где у Россия были значительные инвестиции) также будут направлены на ограничение экономического присутствия России в этом регионе.
Возможные сценарии будущего. В то же время немалая часть экспертного сообщества убеждена, что умеренный исламизм рано или поздно склонится в сторону фундаментализма, и эта тенденция заметна в Турции уже сегодня. Это свидетельствует о том, что множественность военно-политических, экономических и цивилизационных переменных в многополярном мире не позволяет однозначно запрограммировать развития будущего, и в таком случае более целесообразно применять сценарные разработки (смотри «О ПРОГНОЗАХ»). В качестве возможных направлений для таких разработок российскому и армянскому аналитическому сообществу можно предложить по меньшей мере два диаметрально противоположных сценария.
В сценарии с условным названием «Мощная Турция» эта страна усиливается в военно-политическом (в частности, владеет ядерным оружием) и экономическом плане и превращается в лидера исламского мира. Наличие такой державы должно быть очевидным серьезным вызовом, в частности, для армяно-российского союза. В то же время не исключается вариант «Расколотой Турции», когда связанный с курдским фактором и вообще с идентичностью проживающих в этой стране многих других национальностей кризис приводит к неконтролируемым развитиям, которые, в свою очередь, могут привести к распаду этой страны. Полагаем, что для той же России (естественно, и для Армении) несравненно выгоднее Турция с подобным статусом.
Современные реалии. Однако независимо от сценариев будущего нужно констатировать, что сегодня Турция довольно успешно дипломатически маневрирует между своими давнишними западными союзниками и новоиспеченными российскими партнерами, преследуя, однако, свои собственные, чисто турецкие интересы.
Например, недавно премьер-министр Турции Эрдоган с большой помпой отметил в Москве 90-летие Московского договора, согласно которому к Турции отошли, в частности, Карс и Сурмалу. Это примерно похоже на то, как если, скажем, премьер-министр Японии отметит в Москве славную годовщину Порстмутского перемирия после русско-японской войны, или канцлер Германии отпразднует годовщину Брест-Литовского договора, логическим продолжением которого является Московский договор. Очевидно, что в условиях наличия механизма армяно-российских экспертно-политических совещаний можно было бы избежать ошибок. Дело тут не в эмоциях, которые, кстати, также нужно учитывать: известные акции протеста должны были обрадовать наших недоброжелателей. Понятно, что Россия проводит глобальную политику и не всегда может учитывать чувства своих партнеров. Но этот случай противоречит национальным интересам России и должен восприниматься как серьезный дипломатический провал.
По этому поводу нужно помнить, что геополитика – наука достаточно точная: начиная с 18-го века Россия вела против Турции 12 войн. Могло быть и 13, но после Второй мировой войны за спиной Турции встали США и Великобритания. А подобные исторические закономерности нужно учитывать и при анализе настоящего, и при прогнозировании будущего.
«Глобус Национальная безопасность», номер 3, 2011