Сергей Саркисян: Турция в системе про США: Предварительная оценка и возможные перспективы.
11.10.2011
Эта система была сформирована в 70-90-х годах прошлого века, в условиях непримиримого противостояния двух идеологий, под влиянием которого все государства мира в той или иной степени были структурированы в двухполюсную модель раздела сфер влияния. С исчезновением этого противостояния, когда на планете осталась только одна сверхдержава, некоторые из этих договоров были дополнены и приведены в соответствие с новыми геополитическими реалиями. Однако в дальнейшем, в процессе появления новых ведущих мировых игроков, усиления региональных держав, постепенного формирования многополюсной системы, новые глобальные вызовы и радикальное изменение баланса сил должны были рано или поздно привести к осознанию необходимости масштабного пересмотра базовых договоров в сфере вооружений.
Основными двусторонними и международными договорами, которые регулируют взаимоотношения государств в области контроля над вооружениями и призваны поддерживать приемлемый для их участников баланс сил, являются:
• Договор по противоракетной обороне (ДПРО), 1972г.;
• Договор о ракетах средней и малой дальности (РСМД), 1987г.;
• Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), 1990г., адаптированный вариант – 1999г.;
• Договор о сокращении наступательных вооружений (СНВ-1), 1991г.;
• Договор о дальнейшем сокращении наступательных вооружений (СНВ-2), 1993г.;
• Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП), 2002г.
• Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3), вступивший в силу 5 февраля 2011г.
Высокая степень взаимодополнения и взаимосвязанности этих договоров фактически означает, что денонсация одного из них создает ситуацию, в которой для сохранения имеющегося баланса сил необходимо, как минимум, изменение положений, а скорее всего – денонсация и замена других договоров.
Разбалансирование современной системы договоров в сфере контроля над вооружениями началось после выхода Соединенных Штатов в декабре 2001г. из Договора по ПРО. То, что это было воспринято в России довольно спокойно, объясняет некоторое удивление в странах Запада бурной и жесткой реакцией Москвы на осуществление Вашингтоном уже конкретных шагов по давно запланированному развертыванию так называемого «третьего района» ПРО в Европе – начиная с планов по размещению радиолокационной станции (РЛС) в Чехии и 10-и противоракет в Польше.
Однако такая реакция, как представляется, не является случайной, она хорошо просчитана, вызвана рядом объективных причин и является следствием изменений, которые произошли и в самой России, и во всем мире.
Конечно, большая уверенность Москвы в своих силах вызвана бурным экономическим развитием страны, которое, в свою очередь, является следствием роста мировых цен на энергоносители. Но в первую очередь она стала возможной после прихода к власти в России нового – дееспособного и активного – руководства, которое с 2000г. небезуспешно выстраивало – в том числе и авторитарными методами – действенную и работоспособную вертикаль власти, повышало централизацию и управляемость государства.
Существенную роль в формировании новых российско-американских отношений в военно-политической сфере сыграли и такие факторы, как рост экономического, политического и военного потенциала Китая, характер развития военных операций США и их союзников в Афганистане и Ираке.
В этих условиях планы США по размещению радара ПРО в Чехии и десяти противоракет в Польше, которые, по официальной и небесспорной версии Вашингтона, были призваны защитить Европу и сами США от баллистических ракет Исламской Республики Иран2, дали Москве формальный повод для начала кампании по пересмотру тех договоров или их отдельных положений, которые, по ее мнению, носят дискриминационный характер, являются следствием неравноправного подхода, имеют возможность одностороннего нарушения или расширенного толкования и были заключены в период горбачевско-ельцинской слабости и безволия России.
В первую очередь это коснулось Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), действие которого Россия приостановила в июле 2007г. В настоящее время основные противоречия, особенно после вступления в силу нового Договора по стратегическим наступательным вооружениям (СНВ-3) сконцентрированы вокруг подходов сторон к проблеме ПРО.
Основная идея Договора по ПРО заключалась в том, что, оставаясь открытыми для ответного удара противника3, стороны понимали бы бесперспективность наращивания ядерных потенциалов из-за неприемлемого для них уровня нанесения взаимного ущерба4.
В то же время построение одной из сторон эффективной системы национальной ПРО может придать ей уверенность в своей безнаказанности и привести к соблазну нанесения первого обезоруживающего удара. Поэтому при всем кажущемся исключительно оборонительном характере противоракетного щита, его наличие существенно меняет баланс сил и способно спровоцировать ядерную войну.
Глобальную ПРО, которую США только планируют создать, уже сейчас можно охарактеризовать как интегрированную высокотехнологичную систему с комплексным применением разных систем оружия и принципов поражения целей. В перспективе, в состав развернутой системы ПРО США должны будут войти компоненты, которые позволят им бороться с баллистическими ракетами вероятного противника на всех участках траектории полета.
| Участок траектории | Системы/Компоненты ПРО |
|---|---|
| начальный | Directed energy systems using high power lasers such as the Airborne Laser |
| Kinetic energy interceptors (KEI) | |
| средний | Ground Based Midcourse (GMD) |
| Aegis Ballistic Missile Defense | |
| конечный | Terminal High Altitude Area Defense System (THAAD) |
| Arrow | |
| PATRIOT PAC-3 Program | |
| Medium Extended Air Defence System |
Еще в 1996г. программа создания США национальной ПРО (National Missile Defense, NMD) со статуса «разработки технологии» была повышена до «готовности к развертыванию системы оружия», а после принятия в 1999г. американским конгрессом «Акта о Национальной противоракетной обороне» работы над ней резко активизировались.
На сегодня наивысшей степенью производственной и опытно-боевой готовности обладают системы среднего и конечного участков.
Администрация президента США Дж.Буша рассматривала вариант начала развертывания европейского района ПРО США с размещения трехступенчатых твердотопливных противоракет наземного базирования GBI (Ground Based Interceptor) в Польше и импульсной РЛС XBR (X-Band Radar) в Чехии, в задачи которого входило обнаружение, сопровождение цели и наведение на нее противоракет.
Однако с приходом в Белый дом администрации Барака Обамы эти планы – в первую очередь, по срокам развертывания – были пересмотрены. В частности, это было вызвано и нежеланием обострения отношений с Москвой, которая в качестве ответных мер озвучила возможность существенного сворачивания сотрудничества с Вашингтоном по целому ряду значимых для него программ. В частности, по организации снабжения через территорию России коалиционных сил в Афганистане. Но главное – Москва стала всерьез задумываться о развертывании в Калининградской области РФ оперативно-тактических комплексов «Искандер-М», в зону поражения которых попадала бы база противоракет ПРО в Польше. В целом, пересмотр Вашингтоном своих планов относительно Чехии и Польши можно расценить как тактический успех Москвы в переговорах по противоракетной обороне.
Как следствие, США приняли новый план развертывания ПРО в Европе. Он состоит из четырех этапов.
1. До 2012г.:
• организация постоянного боевого дежурства трех кораблей ВМС США, имеющих на вооружении систему ПРО «Aegis» с противоракетами SM-3 Block IA, способными уничтожать оперативно-тактические ракеты на высоте до 140 км и дальности до 800 км;
• размещение мобильных РЛС AN/TPY-2.
2. С 2015г.:
• перевооружение системы ПРО «Aegis» более эффективными противоракетами SM-3 модификации Block IB, что позволит перехватывать ракеты среднего радиуса действия;
• развертывание наземных аналогов комплекса ПРО морского базирования «Aegis»;
• доведение общего количества противоракет SM-3 до 249.
3. К 2018г.:
• усовершенствование системы обнаружения и целеуказания ПРО;
• дальнейшая модификация ракеты SM-3 – до Block IIA.
4. К 2020г.:
• довооружение системы ПРО «Aegis» ракетами SM-3 Block IIB, способными перехватывать межконтинентальные баллистические ракеты.
Необходимо отметить, что опасения России вызывает не столько формирование 3-го позиционного района противоракетной обороны США, сколько совершенствование Вашингтоном всей системы своей ПРО, постепенно приобретающей очертания глобальной. Чтобы избежать такого развития ситуации, Россия, используя «окно возможностей» – до момента реального развертывания боевой техники, вышла с целым рядом предложений, в частности, о совместном использовании РЛС в Габале и секторальном построении совместной с НАТО европейской противоракетной обороны (ЕвроПРО).
Своим предложением совместного использования РЛС Системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) «Дарьял», расположенной недалеко от пос. Габала в Азербайджане, вместо развертывания базы противоракет в Польше и радара в Чехии, Россия преследовала сразу несколько целей.
Во-первых, она тем самым подтвердила свою принципиальную готовность к сотрудничеству с Соединенными Штатами, реальное наполнение которого является как бы уже организационно-техническим вопросом.
Во-вторых, представила себя в глазах мировой общественности в выгодном свете – готовой предоставить США свой военный объект5 для избежания строительства новых военных баз в Европе и – шире – нового витка гонки вооружений.
В-третьих, открыла путь к широкой дискуссии о тактико-технических характеристиках будущей европейской компоненты ПРО США.
В то же время необходимо отметить, что по своим тактико-техническим характеристикам (ТТХ) Габалинская РЛС – так же, как и РЛС типа «Воронеж» близ г. Армавир в Краснодарском крае (Северный Кавказ) – является станцией слежения, а не целеуказания (наведения ракет) и могла быть использована только в дополнение к РЛС в Чехии, но не вместо нее. Габалинская РЛС больше подходит в качестве возможной альтернативы радару системы ПРО AN/TPY-2, который Соединенные Штаты планируют разместить в Турции и интегрировать в общую систему ПРО уже к середине декабря 2011г. (в тестовом режиме).
В случае если бы США ответили согласием, перспектива совместного использования этой РЛС позволила бы России интенсифицировать использование Габалинской РЛС, что сейчас происходит с определенными ограничениями из-за позиции Баку, в том числе, и под предлогом сомнений в ее экологической безопасности. А заодно сняло бы вопрос пролонгации ее аренды у Азербайджана, срок которой истекает в 2012г. Несмотря на то, что уже в 2009г. на боевое дежурство была поставлена РЛС под Армавиром, альтернативная Габалинской, Россия, исходя не только из чисто военно-технических аспектов, но и из-за военно-политических резонов, крайне заинтересована в продолжении ВТС с Азербайджаном.
В случае же отказа США (что фактически и подтвердило подписание соглашения с Турцией), размещение РЛС вблизи границ с Ираном автоматически ведет к обострению отношений между Тегераном и Анкарой, что обязательно будет использовано Москвой в своих интересах.
Однако надо отметить, что помимо чисто технических вопросов совместимости Габалинской РЛС с имеющейся системой РЛС США и НАТО, привлечение РФ к участию в системе ПРО США неприемлемо для Вашингтона и в организационном плане. По словам министра иностранных дел РФ С. Лаврова: «Наши партнеры из НАТО говорят, что у них есть обязательства о взаимной обороне, статья 5 Вашингтонского договора, и это обязательство не может быть никому делегировано»6.
Как следствие, предложение Москвы по созданию системы совместной ПРО по территориальному (секторальному) принципу распределения ответственности отдельных стран или групп государств за обнаружение и уничтожение ракет в определенном секторе обороны, фактически отклонено.
В этой ситуации, помимо симметричного ответа, каким является, например, объединение Противовоздушной и Ракетно-космической обороны в единую систему Воздушно-космической обороны, что должно повысить ее эффективность, Россия рассматривает и ряд асимметричных ответов военно-технического и организационного характера, таких, например, как:
• переход к оснащению всех модификаций баллистических ракет «Тополь» многоэлементными боеголовками;
• расширение программы перевооружения ВМФ современными атомными подводными лодками (АПЛ), вооруженными баллистическими ракетами (БРПЛ);
• повышение маневренности и живучести ракетных комплексов РВСН;
• разработка новых и усовершенствование уже стоящих на вооружении систем преодоления баллистическими и крылатыми ракетами ПРО противника;
• разработка мероприятий по подавлению\уничтожению в случае возникновения необходимости новых баз ПРО США в Турции и Европе и т.п.
Еще одним из вариантов ответа, а в комплексе – и для компенсации отставания от НАТО, в том числе, и в сегменте тяжелого вооружения, является выход РФ из Договора о ракетах средней и малой дальности (согласно которому США и Россия в свое время ликвидировали целый класс вооружений, способных нести ядерные боезаряды), с последующим оперативным развертыванием ракет.
По схожему сценарию ракетное противостояние развивалось в конце 70-х – начале 80-х годов, когда в ответ на размещение СССР ракет в Европе США развернули 572 ракеты средней дальности «Першинг-2». Однако если тогда СССР и его союзники по ОВД обладали соотносимым с НАТО потенциалом в бронетехнике, авиации и артиллерийских системах, то в настоящее время количественное отставание в более чем 3 раза не позволяет России, в том числе, и экономически, ответить симметрично.
Еще одним аргументом для выхода России из Договора по РСМД является тот факт, что многие государства – ее соседи уже стали обладателями ракет подобных классов, и продолжают активно наращивать и качественно развивать имеющийся потенциал.
В этой ситуации, развертывание ракетных комплексов средней и малой дальности, по мнению ряда российских экспертов, может стать сдерживающим потенциалом от начала неядерного или ограниченного ядерного конфликтов, причем как на Европейском, так и на Дальневосточном ТВД.
1. Изменения в геополитической ситуации привели к тому, что и США, и Россия по разным причинам оказались заинтересованы во внесении существенной коррекции системы действующих двусторонних и многосторонних договоров в сфере контроля над вооружениями
2. В настоящее время состав, структура, система управления и финансирования элементов ПРО в Европе и на Ближнем Востоке позволяют характеризовать их скорее как европейскую компоненту ПРО США, чем систему ПРО НАТО или ЕвроПРО.
3. При выстраивании новой системы взаимоотношений в военно-политической сфере каждая из сторон будет отстаивать исключительно собственные интересы. Однако новая система договоров должна будет учитывать как новый баланс сил в области различных видов вооружений, так и появление новых глобальных и региональных игроков. Региональные игроки, военный или экономический потенциал, а также выгодное географическое положение которых способно оказать влияние на некоторые аспекты нового военно-политического баланса, уже на этапе структурирования этой системы будут пытаться получить определенные политические и экономические преференции. В том числе, через интенсификацию своих партнерских отношений с ведущими мировыми центрами силы – США, ЕС, Россией и Китаем.
4. В системе Азербайджан-США Баку будет стремиться в первую очередь заручиться некритическим отношением Вашингтона к вопросам внутриполитического характера (авторитаризм властей, нарушения прав человека, тотальный контроль за СМИ, коррупционным скандалам в правящей политической элите и т.д.), поддержкой своей позиции по Нагорно-Карабахскому конфликту, дальнейшей интенсификацией двухстороннего военно-технического сотрудничества.
5. В системе отношений Турция-США Анкара попытается получить\усилить поддержку своих позиций по вопросам признания Геноцида армян в Османской империи, возможности проведения крупномасштабных операций на севере Ирака, в целом – по курдскому вопросу, а также по интенсификации своей внешнеполитической и военно-политической активности на Ближнем Востоке и Южном Кавказе.
6. С другой стороны, включение в систему ПРО США в Европе комплексов ПРО корабельного базирования «Aegis» в акватории Черного моря, а также возможное развертывание в Причерноморско-Каспийском регионе ракет средней и малой дальности повысят значимость прямых переговоров между Москвой и Анкарой (Россия и Турция выступают со сходных позиций по вопросу присутствия в Черном море флотов непричерноморских государств на постоянной основе).
7. Размещение противоракет в Польше, выход России из ДОВСЕ, а также возможное усиление группировки ВС РФ в Калининградском особом военном районе, в частности, размещение там ОТРК «Искандер-М» (не говоря уже о ракетных комплексах малой и средней дальности в случае выхода из РСМД), станет дополнительным катализатором для разработки государствами Европы более самостоятельной Европейской оборонной политики.
8. Ответные шаги России в качестве реакции на размещение баз ПРО США в Европе приведут к задействованию Москвой и определенных экономических рычагов, в том числе, по вопросам направления экспорта и объемов поставок энергоносителей, по крайней мере, в отношении Польши и Румынии (по возможности – не нарушая действующие международные договоры в этой сфере). Это приведет к дальнейшему росту значимости как для Польши, так и для Европы в целом, альтернативных источников энергоносителей, в том числе, и из региона Каспийского моря. В этом контексте можно ожидать активизации проекта запуска нефтепровода Одесса-Броды-Плоцк, а шире – некоторого оживления экономической деятельности ГУАМ7.
9. Развитие сети сплошного радиолокационного контроля «Кавказнет», равно как и появление элементов ПРО США в Турции и в акватории Черного моря, может привести к усилению группировки ВС РФ в Армении и Абхазии.
10. Привлечение Турции к европейскому сегменту ПРО США:
11. - снизит вероятность реализации планов по развитию военно-технического сотрудничества между Турцией и Россией. Самым непосредственным образом это скажется на результатах объявленного Анкарой тендера по закупке зенитно-ракетных комплексов, в котором участвует РФ.
• поможет несколько сгладить появившиеся и растущие противоречия между Турцией и Израилем в области военно-технического и военно-политического сотрудничества: несмотря на официальное заявление Анкары о недопустимости передачи данных с РЛС на ее территории Иерусалиму, обмен данными между РЛС обеих стран, скорее всего, будет иметь место, так как это в интересах всех государств, в той или иной степени участвующих в системе ПРО США.
• усиливает роль Турции в обеспечении безопасности США и Европы, как следствие – повышает ее военно-политический «вес», и в частности, в Черноморско-Каспийском регионе.
• вместе с тем, лишний раз свидетельствует о провале озвученного Анкарой внешнеполитического курса на достижение «ноля проблем со всеми соседями» – особенно с учетом резкости реакции на размещение на ее территории радара со стороны официального Тегерана.
1 Радар планируется разместить в уезде Кулунджак (тур. Kuluncak) провинции (ил) Малатья, на юго-востоке Турции.
2 Здесь речь должна идти
только о принципиальной возможности производства Ираном в перспективе межконтинентальных баллистических ракет (МБР).
3 Когда в 1972г. был заключен Договор по противоракетной обороне, стороны договорились создать по одному району, прикрытому системой ПРО. В США этим районом стала база МБР в Калифорнии, а в СССР – московский регион.
4 Что, в общем-то, и произошло: заключение Договора об ограничении стратегических вооружений в 1972г. (ОСВ-1, предшественник Договора СНВ-1) стало возможным только после достижения договоренностей по ограничению национальных ПРО.
5 Юридически – арендуемый у Азербайджана информационно-аналитический центр «Дарьял».
6 «Российская газета», 4 июля 2011г.
7 «Организация за демократию и экономическое развитие – ГУАМ» объединяет Грузию, Украину, Азербайджан и Молдову.
Сергей Саркисян - заместитель руководителя Центра политических исследований Научно-образовательного фонда «Нораванк».