Турция на Ближнем Востоке в 2016 году: "Бумеранг" возвращается
11.01.2016Если столь резкое и явное ухудшение двусторонних отношений, как это произошло в 2015 году, и стало для кого-то неожиданностью, то сложно не признать, что российско-турецкое экономическое сотрудничество, которому, казалось бы, ничто не угрожало, не могло компенсировать острых политических разногласий, нараставших по мере развития сирийского кризиса. Весной 2015 года орудующие в Сирии протурецкие, просаудовские и прокатарские группировки выступили единым фронтом, что поставило легитимное сирийское руководство летом и в начале осени (после падения Пальмиры и начавшегося окружения Дамаска – снаряды падали уже в его центральной части) в чрезвычайно тяжёлую ситуацию.
Начало 30 сентября российской военной кампании против сил международного терроризма расстроило амбициозные планы Анкары по перекройке в свою пользу территорий соседних государств. Независимо от светского либо религиозного характера турецкого режима, претензии на Киркук и Алеппо традиционно присутствовали в его региональной внешнеполитической повестке, и так называемая «арабская весна», казалось бы, предоставляла, отличные шансы на исторический реванш. Важным шагом в реализации соответствующих планов стало бы создание на севере Сирии де-факто подконтрольной Анкаре так называемой «бесполётной зоны», где можно было бы провозгласить некое марионеточное «переходное правительство», альтернативное легитимным властям Дамаска.
Границы Турции согласно т.н. «Национальному Обету» (1920)
Таким образом, раздражение турецких руководителей вполне понятно. Сделав в сирийском конфликте изначальную ставку на радикальные джихадистские группы, они явно не просчитали всех возможных последствий. В результате заявленная изначально политика «ноль проблем с соседями» окончательно обернулась своей полной противоположностью (исключением можно считать разве что Курдский автономный район Ирака, власти которого активно способствуют контрабанде нефти в Турцию), а последовательно повышаемый градус националистической риторики турецких властей провоцировал новый, чрезвычайно мощный виток противостояния с собственным курдским населением. Согласно сведениям, поступающим из преимущественно курдских юго-восточных провинций страны, многие города там находятся на осадном положении, а действия силовых структур напоминают поведение карателей на оккупированной территории. Основной удар приходится на четыре крупных курдских города с прилегающими районами: Диярбакыр, Джизре, Силопи и Нусайбин. В карательной операции участвуют более 10 тысяч силовиков, использующих, помимо автоматов, крупнокалиберных пулеметов и гранатометов, также тяжёлое вооружение. Атаки турецких силовиков не остаются без ответа со стороны курдского сопротивления, которое всё более радикализируется. Скорее всего, счёт погибших и раненых идёт уже на сотни, при этом требования курдских лидеров не содержат в себе ничего из ряда вон выходящего. Жизнь в ремесленных и деловых кварталах Диарбекира (почти полгода город живёт в режиме комендантского часа) практически остановилась.
Тем временем турецкие лидеры, торпедировавшие мирный процесс с курдами ещё осенью 2014 года (в период осады Кобани террористами запрещённого в России «Исламского государства») не перестают искать внутренних врагов. Состоявшийся в конце прошлого года визит в Москву лидера представленной в турецком парламенте Партии Демократии Народов Селяхеттина Демирташа и его встреча с Сергеем Лавровым вызвала очередной нервный срыв Эрдогана, обвинившего политика ни много ни мало в предательстве. Против курдских политиков, выступающих за предоставление юго-восточным районам большего самоуправления, возбуждаются уголовные дела; Москву бездоказательно обвиняют в стремлении разжечь «курдский сепаратизм». Между тем, в Анкаре уже не первый год принимают на высшем уровне персон наподобие лидера так называемого «меджлиса крымско-татарского народа» Мустафы Джемилёва с его известной репутацией, а карательная политика Анкары всё больше напоминает преступные действия нелегитимного киевского режима против мирных жителей Донбасса в 2014-2015 гг.
Информационно-пропагандистское и, возможно, террористическое давление на российский Крым (к границам которого, возможно, перебрасываются боевики организации «Серые Волки») представляет собой лишь один из уровней региональных альянсов, лихорадочным сколачиванием которых занят, похоже, в настоящее время турецкий лидер – параллельно укреплению традиционных трансатлантических связей. Создаётся впечатление, что по мере продвижения переговоров по газовому месторождению Левиафан если не забыта, то сворачивается многолетняя антиизраильская риторика. Недавний визит Эрдогана в Туркмению за альтернативными российским энергоресурсами к видимым прорывам не привёл. После возвращения турецкого лидера из Эр-Рияда было объявлено о его предстоящем визите в США 31 марта 2016 года на саммит по ядерной безопасности. Комплекс проблем здесь, кстати, может обозначиться достаточно серьёзный, учитывая специфический интерес турецкой стороны к ракетно-ядерным технологиям. Объявлено о намерении перенаправить сельскохозяйственный экспорт с российского направления на ближневосточное и даже африканское (Кения, Танзания, Эфиопия, Нигерия), что может иметь лишь частичный успех. Потерю для турецких фирм российского рынка (отнюдь не только продовольственного), который рассматривается в долгосрочной экспортной стратегии страны в качестве приоритетного, вряд ли можно будет полноценно возместить. Особенно это чувствительно на фоне экономических проблем страны, к числу которых относятся, в частности, падение экспорта и внутреннего спроса, растущая безработица и обесценение лиры.
Путь к нормализации двусторонних российско-турецких отношений отнюдь не закрыт, на что неоднократно указывали в Москве. С турецкой стороны необходимы публичные извинения, материальные компенсации и наказание исполнителей преступного приказа. Без выполнения этих условий, конечно, можно говорить о диалоге (например, по вопросам безопасности) в том числе посредством неформальных каналов, однако в любом случае он будет носить ограниченный характер, и уже вряд ли кто-то будет пытаться отделить экономику от политики. При этом надежд на то, что в Анкаре возобладает-таки здравый смысл, откровенно говоря, мало. На экспертном уровне преобладает риторика о защите суверенитета страны и надежды на то, что цена российско-турецкого противостояния окажется в конечном итоге выше для Москвы. Согласно опросу компании MAK Danismanlik, уничтожение российского самолёта одобряется большинством граждан (65 %). Скорее всего, тактика действий турецкой стороны на ближайшие месяцы будет заключаться в том, чтобы (совместно с Вашингтоном, Дохой и Эр-Риядом) максимально осложнить деятельность авиации российских военно-космических сил в Сирии, направленную на подавление террористических банд. Подобного рода попытки могут иметь как характер военных провокаций (1), так и политико-дипломатических шагов с использованием ООН либо иных международных структур и де-факто нацеленных на срыв подлинного политического урегулирования в Сирии (которое сложно себе представить без разгрома основных террористических группировок с преобладанием иностранных наёмников) (2). Далее – реализация навязчивого стремления любыми путями свергнуть правительство Башара Асада, накачка оружием туркоманских и иных формирований, подчинение сирийских курдов. Всё это необходимо для удержания под контролем энергетических и иных ресурсов Сирии в условиях, когда де-факто поддерживаемое Анкарой запрещённое в России террористическое «Исламское государство» терпит всё более ощутимые поражения. В идеале же речь может идти о переформатировании Сирии и Ирака в соответствии с «неоосманскими» планами.
Конечно, эти попытки обречены на провал, однако велика вероятность того, что в наступившем году Турция будет представлять собой серьёзный дестабилизирующий фактор влияния как непосредственно на Ближнем Востоке, так и по его периферии. Благодаря поддержке Москвы, а также других заинтересованных сторон, ситуация на фронтах сирийской войны стала заметно улучшаться. И, стоит надеяться, основные каналы снабжения террористов с турецкой территории будут в ближайшее время перекрыты. Уже сегодня наиболее радикальные элементы постепенно выдавливаются из центральных провинций Сирии в приграничные с Турцией районы, что создаст для её властей дополнительные (помимо курдского вопроса и экономических неурядиц) проблемы, ответственность за которые, впрочем, будет лежать исключительно на них самих. Как и за последствия чрезмерно рискованной игры и завышенных амбиций отдельных политиков. Как замечает в британской The Guardian, намекая на возможную фрагментацию страны, директор центра российских исследований Билькентского университета Норман Стоун, они могут быть такими, что архитекторы нынешнего внутриполитического курса будут с ностальгией вспоминать старые добрые времена. И ещё одно: единственный урок для турецкого правителя состоит в том, чтобы не провоцировать Россию («If there is one lesson for a ruler of Turkey it is this: do not provoke Russia»).