Редкоземельные металлы: суверенитет дороже денег

13.03.2025

Тема редкоземельных металлов с вихрем ворвалась в мировое информационное пространство. Вопросы, которые раньше обсуждались на узкопрофильных научных площадках, вдруг стали влиять на глобальную политику и определять начало и конец войн.

Этот ажиотаж спровоцировали заявления президента США Дональда Трампа. Сначала весь мир обсуждал его планы по покупке или даже силовому захвату Гренландии, у которой ресурсы редкоземельных металлов (РЗМ) оцениваются в 1,5 млн тонн (1,3 процента мировых запасов), потом возникла идея взять «редкоземельные ресурсы» Украины за уже оказанную поддержку в ходе конфликта с Россией. Когда стало более или менее очевидно, что ресурсов РЗМ как таковых на Украине нет, а тема разогрета, мировое внимание обратилось к сотрудничеству США и России в области РЗМ. Российские запасы РЗМ, вторые-третьи в мире (28 млн тонн по нашим данным, 12 млн тонн по данным Геологической службы США).

Однако проблема РЗМ возникла не сама по себе, а как результат торгово-экономического противостояния США и Китая. РЗМ – это критически важные металлы для высоких технологий, в том числе для создания чипов, конденсаторов, вычислительных центров, для сверхсильных магнитов, электромобильной, авиакосмической отрасли, оборонки. В мире развернулась настоящая борьба всех против всех за обладание даже не столько самими ресурсами РЗМ (их в мире не так уж и мало), сколько за технологии их извлечения и переработки с получением конечных изделий.

Китай, мировой лидер по запасам РЗМ, производству первичных концентратов (60 процентов мирового рынка) и разделённых РЗМ и их соединений (90 процентов мирового рынка), в 2023 г. планомерно вводил запреты на экспорт редких металлов и технологий РЗМ, он имеет возможность играть мировыми ценами на РЗМ через квоты и пошлины, что неоднократно и делал с начала 2000-х годов. И вот в какой-то момент противостояния с США Китай решил применить жёсткие меры – запретить экспорт всех технологий, связанных с РЗМ, что поставило под сомнение развитие высоких технологий в США. В Америке встал вопрос о наращивании собственной минерально-сырьевой базы и создания технологий извлечения и разделения РЗМ. И именно на этом фоне Дональд Трамп решил обзавестись собственными ресурсами РЗМ. 

Войны за металл

Вокруг многих редких металлов в мире идут не только торгово-экономические войны (США – Китай, США – Европа, Китай – остальной мир), но и вполне реальные боевые действия. Мьянма, третий в мире производитель РЗМ-сырья (30 тысяч тонн), находится фактически в состоянии гражданской войны, где разные группировки контролируют «чёрную» добычу РЗМ и отправляют руды в Китай на переработку. Мьянма – интересная страна, она обладает РЗМ самой ценной группы – тяжёлой. В условиях нехватки собственных запасов Китай собирает «сырые» РЗМ со всего мира, продавая обратно продукцию на порядки более дорогую.

Другой пример – Демократическая республика Конго, на востоке которой идёт неугасающий конфликт с Руандой. В ДРК сосредоточены огромные запасы не только кобальта, который не относится к редким металлам, но и тантала – металла, используемого, в первую очередь для производства конденсаторов. Добыча этих металлов ведётся чудовищным способом – с использованием рабского, детского труда в нечеловеческих условиях – по двенадцать часов в сутки, за пару долларов, под неусыпной охраной автоматчиков. Из-за постоянных вооружённых конфликтов вокруг этих месторождений появился термин «конфликтные минералы», покупать и использовать которые для уважаемых брендов становится неприличным. Тем не менее ДРК остаётся основным производителем кобальта и тантала в мире, во многом благодаря тому, что добываемые металлы «отмываются» через соседнюю Руанду, порты Танзании и китайские фирмы и в итоге поставляются на мировой рынок в виде готовых изделий уже «чистыми».

В Африке действует огромное количество частных военных компаний и «солдат удачи» из разных стран, которые работают в том числе и за доступ к «диким» месторождениям Африки. Там, где нет промышленной добычи, а только кустарщина – везде войны, иногда очень жестокие.

Редкие металлы Украины

Говоря о редкоземельных металлах, важно не потеряться в терминах. Многие путают понятия «редкие» и «редкоземельные» металлы неосознанно, а кое-кто – вполне сознательно, чтобы ввести в заблуждение – например, чтобы раздуть и продать «модную» тему редкоземельных металлов в переговорах об экономической поддержке Украины со стороны США.

Собственно, РЗМ – это группа из 17 металлов (группа лантаноидов, а также иттрий и скандий). Редкие металлы – гораздо более широкая группа, в которую, кроме РЗМ, входят ещё около 35 металлов (титан, литий, уран, вольфрам, молибден, галлий, германий и другие).

На Украине РЗМ как таковых нет. Из редких металлов есть большие залежи урана, лития, титана. Украинский титан, добываемый в основном Иршанским и Вольногорским ГОКами, был основным источником не только для украинской титановой промышленности, но и для российских стратегических предприятий – в первую очередь корпорации «ВСМПО-Ависма», одного из основных поставщиков металлического титана для мировой авиационной промышленности. С момента введения Украиной запрета на экспорт титановых руд в Россию в 2014 г., после присоединения к РФ Крыма, а вместе с ним и крупнейшего в Восточной Европе производителя диоксида титана («Крымский титан»), Россия осталась без собственного надёжного источника титансодержащих концентратов. Вот уже более десяти лет мы вынуждены импортировать титановое сырьё из-за границы.

Литиевые месторождения Украины известны относительно недавно, с 1970-х годов. Детальной разведки не проводилось, тем более добычи, но крупнейшее Шевченковское месторождение в конце прошлого-начале этого года перешло под контроль России.

Уран на Украине представлен месторождениями у знаменитых Жёлтых вод в Днепропетровской области, где с 1957 г. работает Восточный ГОК, считавшийся крупнейшим производителем природного урана в Европе. Сейчас, конечно, комбинат не в лучшем состоянии, но сами урановые месторождения остаются.

На Украине есть и другие редкие металлы, однако содержание полезных компонентов не позволяют рассматривать их как промышленные запасы. 

Технологический и сырьевой суверенитет

Россия обладает огромными запасами РЗМ, но наше производство колеблется в районе 1 процента от общемирового (то есть около 2 тысяч тонн). Хотя к началу 1990-х гг. СССР занимал около 15 процентов мирового производства с объёмом 8–9 тысяч тонн, в ходе распада государства разделительные заводы остались в бывших союзных республиках – Казахстане, Эстонии. У нас сохранилась только первичная связка: сырьё добывается на Ловозёрском месторождении в Мурманской области и поставляется на Соликамский магниевый завод в Пермском крае, где производится коллективный концентрат РЗМ. Этот концентрат не подходит для конечного использования: из него надо выделить отдельные РЗМ, из них провести металл, а уже из металла сделать конечные изделия – магниты, конденсаторы, аккумуляторы и другие. Этих технологических переделов в России пока нет.

Хотя технологии разделения у России исторически есть. В 2014 г. была принята Госпрограмма «Развитие промышленности и повышение её конкурентоспособности»; в ней была прописана специальная подпрограмма по редким и редкоземельным металлам. Как раз в это время в Великом Новгороде, на заводе группы «Акрон» была построена установка по переработке нефелиновых хвостов с месторождения апатита «Олений ручей» в Мурманской области, которое получило дочерняя структура группы «Акрон» АО «Северо-Западная фосфорная компания». Собственник лицензии параллельно с добычей апатита был обязан перерабатывать сопутствующие РЗМ. В 2016 г. на предприятии «Акрона» состоялось совещание по развитию отрасли РМ под председательством президента России. Были намечены планы по производству РЗМ. Однако с тех пор ни о какой переработке и производстве раздельных РЗМ не слышно, тема забыта.

Президент России Владимир Путин на совещании по развитию редкоземельной отрасли, 24 февраля 2025 года

Для главы российского государства тема РЗМ уже много лет является приоритетной, ещё с совещания в Великом Новгороде в 2016 г. и даже раньше. В послании президента России Федеральному собранию от 29 февраля 2024 г. особо отмечалась важность создания высокотехнологической интегрированной отрасли редких и редкоземельных металлов. В частности, Владимир Путин говорил о том, что необходимо наладить внутренние кооперационные цепочки и международные технологические платформы, развернуть серийный выпуск собственного оборудования и комплектующих, нацелить геологоразведку на поиск редкоземельных материалов, другого сырья для новой экономики. Президент особо подчеркнул, что речь идёт о стратегическом заделе на будущее и просил сделать это приоритетом.

Сегодня у нас, похоже, последний шанс прыгнуть в уходящий поезд с по-настоящему технологически суверенными странами.

Развитие отечественной РРЗМ-отрасли

Оно должно строиться на двух принципах:

1) Создание национальной суверенной отрасли РРЗМ, независимой от отношений с Китаем и США: суверенитет дороже денег, или, как говорит президент, «о доме надо думать».

2) Создание вертикально и горизонтально интегрированной отрасли – от руды до конечных изделий (то есть до потребителя). Ведь сами по себе РРЗМ никому не нужны – нужны готовые изделия на их основе.

До сих пор принимаемые госпрограммы целей своих достичь не смогли, стимулов для привлечения инвестиций в отрасль не было. Сегодня мы заходим на ещё один круг – в 2014 г. был утверждён национальный проект «Новые материалы и химия», в который жирным шрифтом вошла и отрасль РРЗМ. Мы не должны упустить этот шанс, он может быть последним.

Нужны системные меры – обнуление налогов, предоставление субсидий, строительство инфраструктуры и снятие имеющихся инфраструктурных ограничений, нужно дешёвое и долгое проектное банковское финансирование. А самое главное – нужен системный оператор, который соединял бы потребности российских предприятий в РРЗМ с их потенциальными поставщиками. Эта работа, насколько мне известно, ведётся. Но необходимо ещё специальное финансирование – фонд, распределяющий большие объёмы денег на самые перспективные проекты в стране.

Таких, на самом деле, не очень много. Проблема российских месторождений – в их удалённости, отсутствии инфраструктуры, зачастую низких содержаниях. Однако у нас есть комплексные месторождения, где РЗМ являются попутными полезными ископаемыми.

Перспективными интегрированными проектами РЗМ «от руды до конечных изделий» сегодня являются Ловозерский ГОК и Соликамский магниевый завод, а также гигантское по запасам месторождение Африканда в Мурманской области. На месторождении планируется построить полный цикл производства стратегических металлов, импортируемых сегодня из-за рубежа: титана, ниобия, тантала и РЗМ – причём разделённых. Всё на единой площадке, на основе собственных технологий, на собственном (отечественном) оборудовании.

Значение национальной суверенной огласи РЗМ сравнимо с атомным проектом СССР 1940-х гг., который обеспечил стратегическую безопасность страны на многие десятилетия вперёд. Сегодня развитие вычислительных мощностей, электроники и искусственного интеллекта является ключевым условием обеспечения собственного суверенитета, безопасности и даже самого существования великих стран. За всё это отвечают РЗМ. Как говорит президент России, «у нас всё для того есть». Нужно успеть этим воспользоваться.

Андрей Тренин, генеральный директор АО «Аркминерал-Ресурс», руководитель РЗМ-проекта «Африканда»

Впервые опубликовано на сайте журнала «Россия в глобальной политике»